News Reader.info

Дело «Седьмой студии». День 23 На прошлом заседании по делу «Седьмой студии» стороны закончили допрос Нины Масляевой, бывшего главного бухгалтера «Седьмой студии», чье дело выделено в

отдельное производство, а показания — положены в основу обвинений Кириллу Серебренникову, Алексею Малобродскому, Юрию Итину и Софье Апфельбаум. На протяжении шести часов с небольшими

перерывами Масляева на разные лады повторяла, что не помнит точных сумм, дат и подробностей финансовых операций. По заверению свидетельницы, она «забыла документацию в «Седьмой студии» как

страшный сон», а документы, аккуратно пронумерованные и подшитые в бытность ее главбухом, позже куда-то «делись». При этом Масляева последовательно настаивала на том, что, обналичивая деньги

и фальсифицируя отчетность, она выполняла распоряжения руководства «Седьмой студии»: «Мне было безразлично. Меня брали на работу, чтобы я вела учет и составляла отчеты и проводила платежи,

зная, что будет обналичивание денег» Защита пыталась заявить ходатайство о том, чтобы экс-главбух как ключевой свидетель присутствовала и на последующих заседаниях и могла бы отвечать на

вопросы сторон, возникающие по ходу процесса, но судья Ирина Аккуратова отклонила его, отпустив Масляеву. Сегодня суд допрашивает свидетеля Ларису Войкину, нанятую в «Седьмую студию»

ключевым свидетелем обвинения Ниной Масляевой на должность бухгалтера и специалиста по кадрам. Согласно показаниям Войкиной из обвинительного заключения, после того, как ее кандидатура была

согласована с подсудимыми Кириллом Серебренниковым и Алексеем Малобродским, последний передал ей документы для систематизации. Они свидетельствовали о сотрудничестве «Седьмой студии» с

множеством контрагентов. С апреля 2012 года, говорила свидетель, в «Седьмую студию» на постоянной основе стали привозить наличные, вести учет которых Малобродский приказал Войкиной.

Свидетель пересчитывала наличные и помещала их в сейф в кабинете «Седьмой студии», а также вела их учет в таблице Excel. За все финансовые операции в «Седьмой студии» отвечали Масляева и ее

подчиненная Элеонора Филимонова, которые согласовывали их проведение с Малобродским, Итиным и Серебренниковым. Войкина — невысокая светловолосая женщина средних лет в черном пиджаке, белой

блузке и черных брюках — входит в зал. На вопрос судьи она отвечает, что узнает всех подсудимых, но с Кириллом Серебренниковым лично никогда не общалась. Допрос начинает прокурор Олег

Лавров. Свидетель отвечает очень тихо и быстро. Войкина рассказывает, что работала в «Седьмой студии» с апреля 2012 по декабрь 2014 года. На эту работу ее пригласила Нина Масляева, вместе с

которой свидетель работала в брянском театре и в театре «Модерн». Стороны просят Войкину говорить помедленнее и погромче. «Это сложно», — отзывается она и продолжает торопливо вспоминать о

том, как устроилась на проект «Платформа». «Собеседование в "Седьмую студию" проводил Малобродский. Он говорил, что надо привести документацию в порядок, обеспечить офис — мебель,

канцтовары», — вспоминает Войкина. После небольшого рассказа о своих обязанностях свидетель вспоминает про штатные расписания — документы, в которых указаны зарплаты сотрудников АНО. Это

вызывает интерес у прокурора. — В каком формате оно составлялось, кто вам давал данные для него? — Масляева. — А суммы назывались вам? — Да, сейчас скажу… Официально было: гендиректор — 30,

генпродюсер и главбух — 35, худрук — 30. Войкина рассказывает о том, что деньги выплачивались и тем сотрудникам «Седьмой студии», которых не было в штате — их список предоставлял

Малобродский. По просьбе прокурора она также вспоминает разницу между официальными и реальными зарплатами подсудимых — реальные, по словам Войкиной, превышали указанные в расписании в

два-три раза. — Если можно, я сразу скажу по поводу Алексея Аркадьевича [Малобродского]. После его увольнения была выплата, когда мы уже переехали в новый офис, это была выплата порядка

двухсот-трехсот тысяч. Это было в 2012 году, после увольнения Малобродского спустя месяца два-три. — В связи с чем производились выплаты? — недоумевает прокурор. — Распоряжения мне давала

Катя Воронова. — Долгов у «Седьмой студии» перед Малобродским не было никаких? — Не знаю, я тогда еще не вела учет. Прокурор спрашивает про выплаты внештатным сотрудникам. Войкина спрашивает

разрешения прочитать о них с бумаги; никто не против. Она перечисляет таких сотрудников — технический директор, заместитель, звукорежиссеры, осветители и так далее — и называет их зарплаты.

— Актерам и режиссерам ежемесячно выплачивали гонорары за участие в спектаклях и их постановку. В том числе такое получал Серебренников, — продолжает свидетель. — Серебренников

дополнительно выплаты получал? — Да, за спектакли. — И много таких было? На последний вопрос Войкина ответить затрудняется. По просьбе прокурора она рассказывает о том, как учитывала деньги

«Седьмой студии» — записи велись в таблице Excel, «электронном реестре», как ее называет сама Войкина. — Скажите, а деньги как поступали в кассу, что это за деньги? — Воронова звонила

Масляевой, говорила, что проекту нужна сумма, и Масляева привозила эту сумму. Еще иногда были [свидетель, через подконтрольные которому фирмы, по версии следствия, обналичивались деньги,

Валерий] Педченко, [помощница режиссера Дарья] Артемова. — Привозились в каком — в натуральном виде? — Да. Затем их пересчитывали, оформляли приходный ордер. Свидетель вновь говорит быстро и

тихо, ее слова сложно разобрать. На вопрос прокурора Войкина отвечает, что ее не интересовало, откуда брались наличные деньги. Затем свидетель упоминает корпоративную карту «Альфа-банка»;

сколько их было, она не знает. Она также вспоминает, что рассылала реестры учета наличных средств генпродюсеру и Масляевой; последняя вскоре от них отказалась за ненадобностью. Лавров

спрашивает о том, кто и как получал зарплату — Итин через банк, Серебренникову отвозила наличные Воронова, про остальных свидетель не знает. — Когда Воронова стала генпродюсером, как она

получала деньги? — Точно так же, — отвечает женщина и произносит что-то неразборчивое. Лавров задает уточняющие вопросы про корпоративную карту, ответы Войкиной разобрать невозможно. «Я

прошу прощения, ваша честь, можно попросить свидетеля погромче говорить, а то я не слышу» — не выдерживает Малобродский, который сидит в двух метрах от свидетельской кафедры. Прокурор и

свидетель несколько минут выясняют судьбу банковских карт; кажется, будто они совсем не понимают друг друга и просто произносят слова вслух. Судья Аккуратова смотрит в стену. — Лариса

Николаевна, давайте вернемся немного назад, — Лавров делает паузу. — По лицам, которых вы называли, производились какие-то выплаты в страховые фонды? Войкина тараторит; можно догадаться, что

смысл ответа — «нет». Затем свидетель неразборчиво объясняет, что сметы по спектаклям согласовывались с Серебренниковым через его помощницу; ответы на следующие два вопроса разобрать

невозможно. Теперь прокурор Лавров спрашивает про аудит в «Седьмой студии». Войкина вспоминает, что в 2014 году при сверке «черной кассы» и «официальной кассы» была обнаружена недостача

примерно в 5 млн рублей. Это сообщили Серебренникову, затем состоялось совещание; о нем свидетель знает со слов Масляевой и Вороновой. На нем было принято решение провести аудит. — Вам

известно о том, какого формата документы [аудиторам] предоставлялись, в полном объеме или нет? — уточняет Лавров. — Они забрали все документы из офиса. — Среди них были документы, которые

вели вы? — Они просмотрели, но с собой не забирали. Прокурор продолжает спрашивать про проведение аудита. Среди прочего Войкина упоминает, что не хватало некоторых счетов-фактур, и их

восстанавливали. Войкина упоминает уничтожение документов «Седьмой студии»; по ее словам, это было сделано по распоряжению Серебренникова. Свидетель уверяет, что она якобы хотела сохранить

часть документов, но генпродюсер Екатерина Воронова это делать ей запретила. Тем не менее, часть документов сохранились у Войкиной в электронном виде. Когда задержали Итина и Масляеву,

Воронова позвонила Войкиной и попросила стереть и их. Прокурор Лавров продолжает задавать вопросы; теперь он выясняет про фонд ежемесячных выплат сотрудникам «Седьмой студии». По оценке

Войкиной, он составлял от миллиона до полутора миллионов в месяц, помимо гонораров. Между прокурором и свидетелем еще несколько минут продолжается почти неразличимый диалог о выплатах и

гонорарах «Седьмой студии». — Вы сможете пояснить суду, чем занимался Итин, Серебренников, Малобродский что-то дополнительно? — переводит тему Лавров. — Генпродюсер — это составление смет и

согласование, согласование гонораров, курирование процесса. Юрий Константинович — связь с Минкультом… — Что вы имете в виду, говоря «связь с Минкультом»? Неразборчиво, слышно словосочетание

«выделение средств». — К этому вопросу еще вернемся. Серебренников? — Художественный руководитель… Контролировал все выплаты, наем работников. Лавров спрашивает про иерархию; в путаном

ответе Войкиной все сводится к тому, что Серебренников был главным в проекте. Войкина рассказывает что-то про кабинет и Масляеву, затем — что по просьбе Итина отвозила подарки на восьмое

марта девушкам из Минкульта. Затем свидетель упоминает разговор по телефону между Масляевой и Итиным, в котором обсуждалась нехватка денег. — Почему вы решили, что Масляева звонит, просит

помочь по выплатам? Почему решили, что речь о Минкульте? — Так… Потому что перед этим был разговор, — Войкина вновь начинает говорить так быстро, что почти ничего не слышно. Никакой

договоренности по этой ситуации так и не было достигнуто, резюмирует Войкина. — Какое-то оборудование с вашей помощью закупалось? — спрашивает прокурор Лавров. — Да. Войкина перечисляет его,

но разобрать отдельные слова невозможно. — Оборудование и эти предметы мебели были каким-то образом оприходованы? — Не знаю, у меня ведь нет доступа в базу. — По итогам — это оборудование

всегда находилось в «Седьмой студии»? — Да. На втором этаже офиса было все. Когда деятельность закончилась, Воронова продавала оборудование. — Денежные средства куда были направлены? — На

недостающие гонорары. — В каком году это было? — Декабрь 2014-го. Лавров вновь возвращается к теме выплаты вознаграждений: его интересует, давали ли когда либо Воронова или Малобродский

распоряжения передать деньги человеку, которого не было в общих сметах. Свидетель такого не помнит. — Вам известно о проведении каких-то займов из кассы «Седьмой студии»? — Разговоры были

такие, но я этого не знаю. Масляева о чем-то таком разговаривала с Алексеем Аркадьевичем. Прокурор Лавров что-то показывает на телефоне своей коллеге Игнатовой. — Вопросов нет, ваша честь, —

встает он. — Можно я уточню, — подает голос Войкина. — После того, как я уничтожила документы, Воронова пригласила меня на консультацию <нрзб>. На встрече были некоторые сотрудники и

продюсеры «Седьмой студии», и в ходе встречи адвокат [Дмитрий] Харитонов давал консультации, что делать, если вас задержат, как общаться с сотрудниками правоохранительных органов. Главный

совет был — ссылайтесь на 51-ю статью Конституции, звоните адвокату. Дали визитку и телефон адвоката. Я спросила — как его оплачивать, мне сказали, что этого не надо оплачивать, и что он

прикроет всех своим крылом — это дословно. Затем Войкина вспоминает про еще одну встречу, разобрать ее слова невозможно. — Вы неприязни не испытываете ни к кому? — удивленно спрашивает ее

Лавров. — Нет. — Почему вы решили тогда так сказать? Войкина отвечает неразборчиво. Войкина рассказывает, что затем наняла еще одного адвоката, который был оплачен адвокатом Серебренникова.

«Это было очень приятно, спасибо», — говорит свидетельница. — Это как-нибудь повлияло на ваши сегодняшние показания? — Лавров не скрывает удивленный тон во второй раз. — Нет. Я просто об

этом вспомнила. — У вас желание кого-то оговорить имеется, давление на вас оказывалось? — Нет. Судья предлагает задать вопросы защите, адвокаты просят перерыв пять минут, им дают такую

возможность. Перерыв окончен. У подсудимых и их защитников пока нет вопросов. Допрос продолжает судья Аккуратова. Она выясняет формальные моменты: видела ли свидетель учредительные документы

«Седьмой студии» — та отвечает отрицательно — и через кого, в основном, шли документы. Затем судья спрашивает про творческие отчеты, которые сдавались в Минкультуры Екатериной Вороновой;

свидетель рассказывает, что в нем использовались фотографии с постановок. Финансовыми отчетами занималась Филимонова. — Известно ли вам, все ли мероприятия из договоров, были проведены

реально? — спрашивает судья. — Так как я отчетов не видела, то сказать не могу. — Вы называли лица и должности, которым были выплаты. За какой период это все было? — Если пофамильно… я вела

учет с августа 2012 по декабрь 2014… Итин — да, Серебренников — да… — Что — «да»? — не понимает судья. — За весь период, что я работала, выплаты получали. Войкина вновь идет по своему списку

и негромко вспоминает, в какой период кому платили деньги. — Помимо Минкульта, были ли еще какие-то поступления? — продолжает Аккуратова. — Были спонсорские деньги. — Как они поступали, как

учитывались? — Не знаю. — Педченко известен вам? — Да. Его представляла Масляева как юриста, он оказывал помощь в составлении договоров, затем — привозил деньги. Войкина уточняет, что ни

ему, ни Филимоновой никаких ежемесячных выплат не предоставлялось. — Откуда вам известно, что им вообще платили? — Филимонова сама говорила, плюс ей дважды в конце 2014 года платили по 50

тысяч. А Педченко Масляева оплачивала услуги таксиста из своих средств. Судья продолжает задавать уточняющие вопросы. В частности, ее интересует, кого свидетель видела в офисе «Седьмой

студии», кто и за каким столом сидел в офисе. — Из кассы, которую вы вели, помимо денег для оплаты труда, кто-нибудь просил денег для выдачи? — На покупку реквизита, света. — На погашение

кредитов брались деньги? — Нет. Мне неизвестно. — Про Педченко еще. Он деньги привозил, откуда он брал их? — Не знаю. Никогда не интересовалась этим. — Синельникова знаете? — С 2013 года,

как знакомого Масляевой. — В офис, где располагалась «Седьмая студия», приезжал Синельников? — После аудита в 2014 году. Аккуратова спрашивает про договоры между «Седьмой студией» и ИП

Артемовой. На вопрос, привозила ли когда-нибудь деньги сама Артемова, Войкина отвечает: «Да, однажды». Аккуратова перечисляет фирмы, упомянутые в обвинительном заключении как фирмы для

обналичивания — «Бизнес-альянс», «Инфостиль», «Проект О2» и так далее. Свидетель узнает лишь ООО «Актив Эйм». — Известно ли вам, участвовал ли Синельников и другие юридические лица в

разработке и постановке произведений для «Седьмой студии»? — Нет. — Видели ли вы, что после аудита какие-то документы «Седьмой студии» восстанавливались? — Да. Теперь Аккуратова спрашивает

свидетеля про финансовый и творческий отчет; Войкина говорит, что их содержание не изучала. Аккуратова продолжает задавать уточняющие вопросы — про аудит в «Седьмой студии», про то, чем

занималась Филимонова — по словам свидетеля, она удаленно оплачивала счета. Затем судья переходит к уничтоженным документам «Седьмой студии» — свидетель рассказывает, что они сперва были

пропущены через шредер; обрывки были сложены в четыре коробки, вывезены на дачу и сожжены. — Масляева в связи с чем уволилась? — продолжает допрос судья. — Из-за конфликта в связи с

недостачей денег. — Как Масляева поясняла недостачу? — Никак. — Известно ли вам, были ли документы, где за руководителей подписывались не они сами — не Серебренников, не Итин. — Нет. —

Велась ли программа «1С» у «Седьмой студии»? — Ее вела Филимонова. — Откуда вам это известно? Свидетель не помнит точный источник информации. Затем Аккуратова узнает у нее, обсуждал ли

кто-либо в офисе в ее присутствии обналичивание — например, что это необходимо сделать срочно; свидетель не помнит. Аккуратова вновь предлагает задать вопросы сторонам, все отказываются.

Аккуратова продолжает задавать вопросы сама. — Масляева за что отвечала в «Седьмой студии»? — За финансовую отчетность и связь с руководством — с Итиным. — Можете назвать порядок оборота

ежемесячного у вас в кассе оборота денежных средств? Войкина объясняет, что контролировала ежемесячные выплаты. После еще пары уточняющих вопросов Аккуратова вновь интересуется, хочет ли

кто-то допросить свидетеля. Никто не изъявляет желания, ее отпускают. Судья объявляет перерыв в 40 минут. Перерыв завершается. Свидетелей на сегодня больше нет, перед обвинением лежат

увесистые тома дела. Прокурор Олег Лавров начинает со 103-го тома, в котором обнаруживаются платежные поручения от «Седьмой студии» к фирме «Проект О2», через которую, согласно обвинительном

заключению, обналичивались деньги. 103-й том прокурор Лавров пролистывает довольно быстро. Следующий том тоже открывается с документов «Седьмой студии» — это оборотно-сальдовые ведомости.

Следом идут банковские документы — ордера и выписки. — Я прошу обратить внимание, — поднимается адвокат Итина Юрий Лысенко после того, как прокурор завершает чтение тома. — В 104-м томе,

начиная с листа 61 и по лист 162, находятся выписки по счету «Седьмой студии» в «Альфа-банке», правда, в обратном порядке — с 1 апреля по 1 января 2013 года. То есть выписки всего лишь за

три месяца. Спасибо. Прокурор зачитывает материалы из 105 и 106 томомв. — 21-й лист — счет-фактура, «Седьмая студия» — «Инфостиль», 22-й лист — платежное поручение, «Седьмая студия» —

«Инфостиль», — продолжает читать прокурор Лавров. 107 том заканчивается. Судья объявляет десятиминутный перерыв. Прокурор закончил читать 108-й том. Адвокат Юрия Итина Юрий Лысенко обращает

внимание суда на то, что в нем не хватает выписок за несколько десятков дат в 2014 году. Когда 109-й том заканчивается, судья объявляет о завершении заседания. Следующее состоится в 9:30 5

февраля.